У бабушки кисель из одуванчиков. Варенье из кабачков. А ты такой: "ни фига, можно варить сладкое из кабачков!". И уже с меньшим градусом отвращения поливаешь грядки с ебучими патиссонами. Конечно, ты знаешь слово "ебучие". Но не роняешь его вслух прямо в грядку. Потому что семья рядом. Семья.

Она неидеальна. То же варенье. Опята маринованные. Домашнее лечо. Тушёнка из убитого вами лося. Ты как соучастник по праву тянешь к банкам руки. Может получаешь за это от деда ремнём с немецкой пряжкой (в каждой семье свои тайны). Небольно, для профилактики. "Кто не рискует, тот не пьёт шампанского" - утешающе говорит дед.

Пробовал ты это шампанское. Вырастешь - в жизни дрянь в рот не возьмёшь. Другое дело желе из ежевики и баклажанов.
И смотришь на фиолетовые банки...

Запомни: до нового года нельзя. Опят, одуванчиков, патиссонов, малины в сахаре - нельзя. Это запасы. Они на новый год, они - когда вся семья под ёлкой.

Вся семья под ёлкой. Папа вырастил в тазу дальневосточного краба. Мама мимозу в горшке. Отсюда - крабовый салат. Ещё мимоза, и селёдка под шубой. Мама обязательно пошутит, что даже у селёдки есть шуба. Выразительно прострелит взглядом папу. Папа нежно посмотрит на маму, а потом на твоего младшего брата Севу. И все заулыбаются. Потому что вопрос в тот кризисный год стоял так: или Сева, или шуба. А некризисных с тех пор не было. 
Но Сева всем нравится больше остевого ворса норки. 
Второй ребёнок в семье счастье, когда не горе.

И все, конечно, за крабовым салатом забыли про запасы. Поэтому в феврале их выкинут. Опята засахарились, кабачки замылились. В ведро запасы.
Осенью снова начнётся сон разума: новая закрутка.
Это важно. Семья - это важно.

Я совсем не знаю, какой должна быть семья. Поэтому на всякий случай спрашиваю детей после школы, были они там счастливы сегодня и с кем дружили. Вместо забытой сменки, не заламывая рук, кладу новую. Никогда не ругаю за потерянный карандаш. Но моя дочь всё равно ревёт в хтоническом страхе - ведь карандаш потерян, наказание неотвратимо.

Лёня был уверен, что я тайком её бью. Может, ночью. С рождения. За карандаши. Может только с виду я добрая и мать. Но я-то, обнимая ревущего ребёнка, прекрасно знаю: это рыдает генетический ужас семи поколений нашей семьи, насмерть пизженных за карандаши. Это насечка на ДНК. Но мы с Потяпой побороли и это.

Я точно знаю, какой семья не должна быть.

Когда стану бабушкой, у меня будет оранжевая помада. Допускаю, что буду перемежать художественный мат цитатами из классики. Курить, не таясь от внуков. Раздражающе называть окружающих "деточка" (мечтаю дожить до возраста, когда всех, кому нет пятидесяти, можно называть "деточка").
Но я буду знать пять рецептов варенья из огурцов и банки можно открыть когда захочется. 
Традиции - это важно.